Я постепенно немею. Я не могу открыться. Никому. Никак. Иногда,бывает, хочется что-то сказать, но только я открываю рот, как понимаю, что не могу. Просто не могу.И говорю что-то типа "да все нормально". Вот так. Никакого вина из одуванчиков. Познакомилась с девочкой - тоже Ксюшей. Она вот может. Открывает рот - и целый водопад откровений. А у меня пустота. Это так тяжело. Но все равно никто никого не понимает. "Мы все заперты в медной башне". А еще Сайлентиум Тютчева. Жаль, что у нас все так получилось с Риммой. Она-то умела из меня вытащить все, что угодно. Я могла ей что-то рассказать так, как я это вижу, ей на хрен не нужна была никакая объективность. Ее интересовало, что вижу я. И что я чувствую. Но теперь у нее есть Оля, тоже, кстати, немая. А у меня прочерк. Под окном кто-то говорит.Скоро лето. Точнее, скоро весна. А потом лето.
Приятно иногда писать в дневник. Этому уже три года,кажется. Или два. Долго держится.
Все так смешно и нелепо пока что. Но мне страшно, что у меня изменится восприятие, что в какой-то момент я пойму, что я в жопе. Я уже это понимаю, но мне страшно задуматься. Поэтому я бегаю, как собака. Отворачиваюсь, лишь бы не видеть, что у меня перед носом.
Мысль изреченная есть ложь. Тютчев так попал в точку.
Я разговариваю с котом. И меня это радует. Разговоры с котом. С ним можно говорить о чем угодно, ему похуй вообще.
Так-то.